Глава 3.

Эта фраза силовика произвела такой же эффект, как и фраза об отмене таблеток. Подумать только, еще неделю назад я жила обычной жизнью: простой, размеренной. И я знала, что каждый мой новый день будет точь в точь как предыдущий. Я знала, что являюсь частичкой огромной, могучей страны, и когда мне будет грозить опасность, эта махина должна была заслонить меня от нее. Но реальность оказалась диаметрально противоположной. Страна, власть, не только не оградила меня, но даже наоборот. Теперь от моей предыдущей жизни осталась пыль, жалкое воспоминание.
Наконец, я услышала какой-то шум рядом. Это Рассет начал приходить в себя.
- Привет. С пробуждением. – Улыбнулась я ему.
Рассеет потер ладонью глаза, как будто пытаясь сорвать невидимую повязку. А потом, щурясь, начал оглядываться. Видимо осознав, куда попал, он в ужасе подскочил.
- Тише. Не надо так пугаться. – Опять начала я.
- Что? Мы в лесу?
Его глаза округлились от ужаса. Было ясно, что он, как и я, ни разу за пределы города не выбирался. Да что там города, скорее всего даже за пределы округа.
-Но по крайней мере, мы живы, почти здоровы.
Рассет обнял колени и начал раскачиваться из стороны в сторону. Взгляд его был наполнен неподдельным ужасом.
-Что с нами будет? Мы же тут умрем. Или превратимся в этих…
- Дефектных. –Хмуро вздохнув я закончила за него фразу.
- Но нас по крайней мере двое, тем более нам дали кое-что. – Я указала рукой на сумку. - Может там есть какая подсказка, как из этого всего выкрутиться?
Рассет перестал качаться и уставился туда, куда я указала. Его взгляд выражал теперь целый спектр эмоций: страх, недоверие, надежда. Его мимика скорей всего с трудом угонялась за сменой настроений. В городе обычно выражения лиц менялись от с счастливого к очень счастливому и все. Хотя, у меня, наверно, вид был сейчас тоже не очень.
Я потянулась к сумке. Она оказалась достаточно легкой, и представляла из себя обычный тряпичный мешок, затянутый на веревку с одного конца. Я проворно развязала узел, и расправила горловину. Рассет внимательно следил за каждым мои движением.
- Ну что там? – В его голосе угадывались нотки надежды.
Я осторожно просунула руку внутрь. Почему то было страшно, как будто внутри мог оказать старинный волчий капкан. Первое на что я наткнулась, оказался гладкий металлический предмет. Ловко подцепив, я извлекла его наружу из утробы черной сумки. Предмет оказался флягой, судя по весу абсолютно пустой. Отлично! Значит, пить нам нечего. Испытав что-то вроде отвращения к этому бесполезному предмету, я брезгливо откинула ее прочь.
- Ты чего с ума сошла? – Возмутился мой спутник.
- Но она же пустая, зачем ее таскать?
- Ты правда такая глупая? Куда мы нальем воду, когда найдем?
Рассет полез в кусты за флягой. А я сидела, с ужасом понимая весь смысл его слов. До этого момента я даже не задумывалась, что нам придется, что-то искать. Мне просто в голову не приходило, что все настолько плохо, что мы действительно одни посреди леса без еды, воды, жилища. Я думала, что вот-вот этот кошмар закончится и я очнусь дома. Мне просто было страшно признаться самой себе, что все вокруг по-настоящему реально. А вот Рассет, не смотря на свой весьма юный возраст, все смекнул очень быстро. Я схватилась за голову и начала истерически хохотать, затем хохот постепенно перерос во всхлипы. Кажется, у меня начиналась первая в жизни истерика.
- Что случилось? Ну? – Подошел ко мне Рассет. – Не плачь.
Из глаз опять хлестали потоки, нет, водопады слез. И самое страшное, что никакой объективной причины моей истерики я назвать не могла. Да, конечно, меня выкинули посреди леса с подростком и сумкой бесполезных вещей, но за прошедшую неделю со мной случались вещи и похуже, чего стоит только ломка без таблеток, или маленький эксперимент с газом. Хотя, возможно, это была реакция сразу на все.
Рассет сел рядом и попытался приобнять за плечи, но я отпрыгнула, как водой ошпаренная. Он, скорее всего, просто хотел меня успокоить, но для меня прикосновения были чем-то новым. Ко мне наверно никто и не прикасался раньше, кроме силовиков. Но их грубая хватка не шла ни в какое сравнение с этим робким жестом человеколюбия.
- И-извини. – Промямлил Рассет, видимо, сам от себя ничего подобного не ожидавший. Он был воспитан так же как и я, и теперь недоуменно уставился на свои руки, как будто это они сами, без ведома хозяина, опустились мне на плечи.
- Все нормально. – Поразмыслив, примирительно, ответила я.

Первым делом, мы решили найти воду, так как обоих уже начинала мучить жажда, и было понятно, что без воды далеко не уйдем. В сумке, оставленной силовиками, помимо пустой фляжки, мы нашли небольшой ножик, моток веревки, мешочек с каким-то темно-красным порошком и красочную коробочку, которая была так по-издевательски перевязана красной лентой. Видимо, все шуточки министра. Волна ярости вновь начала расходиться по телу.
Осмотрев весь наш скарб, Рассет авторитетно заверил, что этого нам в принципе должно хватить. Для чего хватить, я уточнить не решилась. Специализация моего спутника, в отличие от моей, была химической, и как я надеялась, могла быть нам полезна.
Пока мы разглядывали вещи, и решали каков будет наш следующий шаг, набежали тучи и пошел дождь. Наспех засунув все содержимое обратно в сумку, мы побежали к ближайшему дереву. Его раскидистые ветви послужили нам отличным укрытием от непогоды.
Казалось, дождь и не думал прекращаться. Бурные потоки воды подбирались к нам все ближе, а серые тучи ужасающе клубились над головой. Солнце, видимо, уже исчезало за горизонтом, так как окружающий нас мир постепенно начал терять и без того не радужные краски. Мы с Рассетом сидели, облокотившись на ствол огромного дерева. За несколько часов мы не произнесли и слова. Стремительно наступающая темнота, словно гипнотерапевт, погружала в некое подобие транса.
- Интересно, что с нами теперь будет? – Вдруг разрушил тишину Рассет. На его лице читалась скорее задумчивость, нежели испуг.
- Понятия не имею. Да и какая разница, наши жизни нам навряд ли вернут.
Рассет грустно вздохнул, и уже совершенно другим тоном продолжил.
- Ладно, будем спать? – Я невольно хмыкнула. С такой интонацией можно было спрашивать коллегу, как дела на производстве. Но в данной, конкретной ситуации его жизнерадостный тон казался абсолютно неуместным. Тем не менее, он был прав. Было уже абсолютно темно, да и после дождя небольшой сухой островок под кроной дерева был единственным возможным местом для существования.
Мы растянулись прямо на земле достаточно далеко, что бы ненароком не задеть друг друга во сне. Дождь уже закончился. И теперь тишину нарушало только стрекот каких-то мошек. Тучи на небе рассеялись и я увидела первые звезды. Мое внимание привлекла самая яркая. Постепенно я смогла разглядеть и ее соседок. Оказывается, эта звезда замыкала собой небольшой кривоватый ковшик, точь в точь похожий на тот, который составляли родинки на моей руке. И который так привлек недавно того странного мужчину в лифте.
Сон не шел абсолютно. Всю спину измяли корни, вылезшие из-под земли прямо подо мной, мне было холодно, промозгло, а еще эти огромные, ужасно яркие звезды одновременно и завораживали, и пугали.
-Что, не спится? – Раздался голос Рассета у меня над ухом.
От неожиданности я даже подскочила. Он сидел прямо позади меня. Судя по всему, его мучили те же проблемы.
-Угу, очень холодно, для того, что б уснуть.
Рассет понимающе кинул, но внезапно выражение его лица поменялось.
-Слушай, я кое-что придумал. Конечно понимаю, что это дико, но другого варианта я не вижу.
Я смотрела на него в полном недоумении. Рассет, сел ко мне вплотную.
- Ложись, попытаемся уснуть вместе. – Велел он.
Я послушно, хоть и с недоверием, легла на бок. Рассет просунул одну свою руку мне под шею, второй накрыл плечо. Ощущения были очень странными. Но от его тела исходило столько тепла, что вскоре я согрелась, и мне уже было наплевать на все остальное.
- Знаешь, – уже оживившись я обратилась к нему, - и правда помогло.
Вместо ответа я услышала лишь тихое посапывание, раздающееся у меня над затылком. Хотя в мой бок все еще врезалась злосчастная коряга, и тело Рассета тоже было отнюдь не мягким матрасом, меня вдруг наполнило те чувства, которые обычно вызывал лишь «Эндорфин»: спокойствия и радости. Впервые за многие дни на моем лице растянулась счастливая улыбка, а мои веки налились сладкой тяжестью. Я погрузилась в долгожданное забитее.
Этой ночью мне снились сны. Яркие, красочные. В них были ковшики из звезд, белобрысые мальчики с огромными голубыми глазами и зеленая трава.
Когда я проснулась, Рассет уже встал и что-то делал с небольшой кучкой щепок. Видимо, услышав, что я проснулась, он обернулся ко мне и одарил удивительно счастливой улыбкой.
- Что ты там делаешь? - Спросила я, потирая еще сонные глаза.
Рассет махнул рукой, приглашая подойти поближе, что я незамедлительно сделала.
- Смотри, - начал он, - Помнишь ту коробочку с бантиком?
Я кивнула.
-Так вот, я вчера целый день думал, что же там. Оказывается, они положили нам туда соль и сахар. А тот темный порошок, оказался обычным перманганатом магния. Ты понимаешь, что это значит.
Я опять кивнула, хотя, если честно, не поняла из его слов практически ничего. Однако Рассет просто сиял теперь от счастья. Его глаза просто светились изнутри. И я заразилась от него этим чувством, тоже непроизвольно начала улыбаться.
- Так еще чуть-чуть. – Лепетал себе под нос мой спутник. – Сейчааас. У нас будет огонь.
- Огонь? – удивилась я. И правда, через какое-то мгновение вдруг раздался треск, и рассыпанный по щепкам темный порошок воспламенился.
- Вот и все! – Довольно резюмировал Рассет. – Кстати, я собрал для нас немного воды, вот держи.
Он протянул мне флягу. Теперьв ней действительно что то плескалось. Я с жадностью выпила все до последней капли. И лишь после этого поняла, что выпила нашу последнюю воду.
- Ой, прости. Я протянула ему уже пустую флягу, и отвернулась.
- Да не волнуйся, я себя не обделил. Да и я думаю, мы сегодня найдем столько воды, сколько ты и представить не сможешь.
Он выглядел сейчас таким счастливым, что мне и самой стало хорошо. Как странно. Этот мальчишка, почти ребенок так себя проявил. Вроде бы я была старше, это я должна была быть сильнее и мудрее. Однако с самого начала именно он держал себя и меня на плаву. Не давал опустить руки. Решал проблемы. Я удивлялась, сколько силы и энергии было в этом молодом человеке.
Весь день мы посвятили поискам воды. И к вечеру они увенчались успехом – мы наткнулись на небольшой пруд. Наполнив флягу водой, мы решили расположиться на ночлег неподалеку. Рассет пошел разжигать своим магическим способом костер, а я воспользовавшись моментом, наконец, окунулась в воду. Сначала было холодно, но вскоре тело привыкло и я почувствовала ни с чем не сравнимое удовольствие. Я ощущала, как каждая клеточка моего тела очищается и начинает дышать. Я словно парила, неслась сквозь облака.
Вечером, искупавшись и обогревшись от костра, мы с Рассетом сидели и рассуждали над тем, что будем делать дальше.
-Мне кажется, нужно попробовать вернуться в город. – Преложил мой спутник.
- Нет, не думаю. Во-первых, мы не знаем куда идти. Во-вторых, что нас ждет там? Опять силовики. Опять министр. Нет. Ничем хорошим это не закончится. Я не знаю, что нам делать.
Рассет немного смутился.
-Знаешь, как ни странно, мне нравится так жить?
-Как? Ничего не есть и спать на земле?
При слове «есть», мой желудок издал протяжный жалобный звук, заставив нас рассмеяться.
- Нет ну а правда. – Сквозь смех продолжил Рассет. – Жить на природе. Мы можем попробовать найти дефектных?
- Что? Ты с ума сошел? Они же животные, они, наверно убьют нас сразу. И… - я не знала, что бы еще такого сказать, что бы убедить его в бесполезности затеи.- И съедят.
Не смотря на нелепость аргумента, Рассет даже не улыбнулся. Он глядел на огонь, а лицо выражало крайнюю степень серьезности.
-Зря ты так говоришь. Что ты вообще знаешь о дефектных?
-Достаточно! – Раздраженно кинула я.
Но Рассет не сдавался. Не один мускул не дрогнул на его лице.
- Знаешь, когда я только попал в комбинат, у меня был очень хороший тренер. Древний, наверно, как мир, но все равно очень хороший.
Мне не понравились эти ностальгические нотки в голосе своего собеседника.
- Он наверно очень хорошо владел химией?- Я попыталась все опять перевести в шутку.
Рассет поморщился.
-Конечно, хорошо владел. Но я не об этом. Он очень любил рассказывать мне историю Глории. Правда, его рассказы иногда не совпадали с учебниками. Вот, что ты знаешь о времени «до Эндорфина»?
Признаться, благодаря телепанелям и специальным курсам в детских комбинатах, знала я об этих временах действительно много. По крайней мере достаточно, что бы понять, что сейчас было гораздо лучше.
-Ну я знаю, что людям в нашей стране не хватало жилья. Часто люди жили вдвоем, а то и втроем в одной квартире. Не было детских комбинатов. Люди часто страдали от всяких депрессий прочих болезней, самоубийства были распространены…
-Ну, я думаю, достаточно, - Прервал меня Рассет. – Это по телепанелям говорят, что раньше в одной квартире проживало несколько человек из-за нехватки жилья. На самом деле люди, которые жили вместе, были связаны не только общими квадратными метрами. Они были семьей. Их связывала любовь, дружба, узы крови. Раньше самым большим счастьем для человека, мог стать другой человек, а не какие-то таблетки. Люди общались, дружили, любили. А сейчас? Что ты видишь? Согласись, что Глория превратилась в общество одиночек. Ты же понимаешь о чем я.
Во взгляде Рассета читалась надежда. Надежда, что я пойму его и приму это мнение.
И я действительно его понимала. Работа- квартира – работа – вот привычный для жителя Глории ритм жизни. У каждого гражданина была своя отдельная квартира, в которой можно было пообщаться разве только с интерфейсом телестены, на работе тоже не разойдешься. Даже в челонках - в транспорте - все было сконструировано так, что бы исключить любой вид взаимодействия между людьми. Обычно объяснялось это тем, что излишнее общение с другими людьми может стать причиной нервного напряжения. Рассет был прав: Глория превратилась в страну одиночек. Но принять его точку зрения я не могла. Для меня Глория скорее была страной индивидуальностей.
- Понимаю ли я? Конечно! Чего, я не понимаю, это то, в чем ты сейчас меня пытаешься убедить. Наша страна, наш строй – они идеальны. Без них мы бы погрязли в крови, как это было много лет назад, до «Эндорфина». Этот твой тренер, наверно, услышав тебя сейчас, просто расхохотался бы над твоими размышлениями. Ты все не правильно понимаешь.
Рассет горько усмехнулся.
- Ты не представляешь, как бы я хотел, что бы тренер мог меня сейчас услышать.
- Ты сейчас о чем?
- Мой тренер исчез, пропал за год, до моего окончания комбината.
- В смысле? – Недоумевала я.
- Без смысла. Просто в один прекрасный день ко мне приставили другого тренера, который уже не рассуждал ни о чем таком. А о Клюге, так его звали, я не смог узнать вообще ничего. Казалось, он просто исчез.
Мне стало жалко Рассета. Скорее всего, его тренер просто перевелся, или лег на лечение из-за этих своих размышлений. А до бедного Рассета никто это так и не донес.
- И потом, представь, - не унимался мой собеседник, - смогли бы мы так с тобой поговорить в городе? Уснули бы мы вчера с тобой в обнимку?
Я вспомнила вчерашний вечер, и меня вновь наполнило тепло. Конечно, в этом Рассет был прав, в городе этого просто не могло бы случиться. И я примирительно улыбнулась.
Эта ночь, в отличие от предыдущей была теплее. А еще у нас теперь был костер. Но не смотря на все это мы вновь заснули с Рассетом в обнимку. И я абсолютно ничего не имела против этого.

Первым, что я почувствовала при пробуждении, была боль. Ужасная, дикая боль согнула меня пополам и выбила из легких весь воздух. Мне потребовалась целая минута, что бы вновь научиться делать вдох. Все происходило будто в замедленной съемке. Чувства возвращались по очереди. Первым вернулось зрение. Серая ткань, вот что я увидела, открыв глаза. Силовики. Через мгновение, я услышала чей-то дикий вой. Нет. Это, скорее, был крик боли. Кричал Рассет. Время вернулось к своей обычной скорости.
Рассета, согнутого пополам, держали два силовика. Еще один был приставлен ко мне.
- Умеете вы все испортить, господа. – Раздался голос за моей спиной. По коже пробежал холодок. Этот голос я никогда не забуду. Визгливый, как будто кто-то резал пенопласт. Это был Бозе Рот – виновник всех наших злоключений.
Моему силовику, наконец, удалось поставить меня на ноги, при этом заломив обе руки за спину, и согнув меня аккурат так, что бы я могла в подробностях разглядеть собеседника.
Бозе Рот, сияющий белизной своей одежды, вальяжно прогуливался мимо нас, как командир перед взводом солдат.
- Подумать только, 50 лет селекции, пропаганды и, кажется, такая дрянь, как дружба уже полностью искоренена. Но вы, мои дорогие, пробыв всего два дня вдали от цивилизации, умудрились пустить все труды ученых Глории по ветру.
Я недоумевала. Дружба - архаизм, смысл которого я не очень помнила. На ум пришли только вчерашние размышления Рассета. Живот все еще ужасно болел от удара, и я никак не могла сосредоточиться.
- Я то надеялся развлечься, посмотреть, как вы друг друга сожрете. Хоть какое развлечение. А вы… – Бозе Рот скорчил рожу, выражавшую ни то уныние, ни то отвращение. – А вы развели здесь сопли.
- Вам это с рук не сойдет. – Прохрипел Рассет.
Бозе Рот рассмеялся.
- А кто мне за вас отомстит? Правительство? Умоляю, я и есть правительство. Дефектные? Вы, что до сих пор ничего не поняли? Их не существует.
Рассет молчал. Я видела, как ему было больно, каждый вдох доставлял ужасные мучения. Бозе рот тем временем переменился в лице и прочистив горло продолжал.
- Впрочем, я что-то разговорился. Пора приступить к делу. Итак, решайте, кто из вас умрет первым? Клэйр Азурро? – обратился он ко мне.
Страх сковал мое тело, и я не то что ответить, я вздохнуть едва могла.
- Молчишь, значит твой дружок? М?
- Да. Пусть это буду я. – Вдруг вновь послышался голос Рассета. – Да отпустите же меня, я не убегу!
Силовики больше не держали его, и он шатаясь, сделал шаг вперед, пристально глядя на меня. В его огромных голубых глазах читалось что-то непонятное. Одними только губами он прошептал мне «Беги», а затем рывком набросился на моего силовика, сбив его с ног.
Адреналин до этого бушевавший в моих венах, теперь будто зажег все мышцы в теле и я сорвалась с места. Я бежала. Бежала так быстро, насколько это вообще было возможно в лесу. Ветки то и дело норовили расцарапать кожу в кровь, пару раз мои ноги проваливались в чьи-то норы. Я чуть не падала, больно ударялась об упавшие ветки под ногами. Но не останавливалась, потому что знала, что если я это сделаю, жертва Рассета будет напрасной, хотя я и так не понимала его бессмысленного геройства. Последним, что я слышала, был рык министра «За ней, убить ее!». А затем щелчок и оборвавшийся стон Рассета. Мальчишки с огромными глазищами больше не было. Слезы хлестали из глаз, а легким не хватало воздуха. Но я слышала погоню и продолжала двигаться вперед. Мои мышцы уже горели, я с трудом продиралась вглубь леса, но остановиться не имела права. Сердце стучало, как бешеное, воздуха в легких с каждым вдохом становилось все меньше. Я не знала куда бежать, как скрыться от преследователей, как справиться с собой. Перед глазами все начало плыть. Силовики были уже близко, я слышала их. Скорее всего, моя нога провалилась в очередную норку, а может меня подстрелили. Я просто не смогла удержаться на ногах. Я помню падение. Потом - ничего, темнота. Это был конец. Рассет умер зря. – последняя мысль пронеслась в сознании, прежде чем я отключилась.
Тогда я должна была умереть. Смерть схватила меня в свои лапы и подняла, унося от земли прочь. От смерти пахло свежестью и уютом.

---

Глава 2.

Глава 2.
Его слова отдавались гулким эхом у меня в голове. Я растерянно потерла виски. Как это не положено? Они что и вправду решили превратить меня в выродка. Стоп. Нет, дефектные сами отказываются от лекарства. А я то как раз отказываться и не хочу.
Не хочу – заорала я, и будто, прорвав невидимую преграду, из глаз потоком хлынули слезы. Ощущения были очень странными. Наверно первый раз в жизни я испытывала такие сильные эмоции. Целая плеяда: ярость, жалость к себе, ненависть, обида, надежда, удивление, и венчало их бессилие. Чувства смешивались внутри термоядерным коктейлем, который растекался по телу, вымещая собой остатки «Эндорфина».
Я опять была абсолютно одна. В своей камере. Да, это слово как нельзя лучше подходило к случаю. Именно в камере, я была заключенная, против доброй воли лишенная привычной жизни. Гулкая, раскатистая тишина давила, мешала дышать.
Я со всех сил запустила миску в дверь. Звук удара взорвал безмолвие, изменив что-то внутри. Появилось новое чувство. Наблюдая, как по шершавой поверхности двери плавно стекает сероватая масса, несколько минут бывшая обедом, я начала истерически хохотать. Что это? Торжество? Да, я торжествовала. Я им не игрушка и не собираюсь делать, что они укажут. Пусть пока это касается только еды. Я буду голодать столько, сколько понадобиться. Они отпустят меня или я умру. Укрепившись в этой мысли я отползла к противоположной стене и стала буравить взглядом дверь. Когда-нибудь она откроется, подумала я.
Следующим утром все повторилось. Меня опять разбудил звук отворяемой дверцы, и лязг металла. Новая миска как ни в чем не бывало стояла неподалеку от своей предшественницы. При одном взгляде на ее содержимое желудок жалобно заурчал, умоляя меня проглотить все содержимое разом.
Не в силах сопротивляться утреннему приступу голода, я жадно положила в рот первую ложку еды. И тут же, чуть не поперхнувшись, выплюнула все обратно. Фу какая гадость! Смесь была просто отвратительна на вкус. Как я вообще раньше это ела. Это точно была питательная смесь, вкус был тот же. Только теперь он казался мне просто ужасным. Этим нельзя было кормить людей в принципе. Я удивленно смотрела на свой завтрак. Желудок опять издал жалобный звук и я вернулась к трапезе. Было противно есть содержимое миски, казалось что я ем сопли. Но на что-то другое рассчитывать не приходилось. Я старалась съесть все как можно быстрее, чтобы поскорее закончить со столь неприятной процедурой.
После еды мне, как я полагала, должно было стать лучше. Однако желудок свело в спазме и к горлу подкатила тошнота. Закрывая одной рукой рот, я побежала в другой конец комнаты к унитазу. Через несколько мгновений содержимое завтрака уже плескалось в нем. Горло теперь неприятно саднило, а во рту стояла горечь. С грусной усмешкой я вспомнила, как еще вчера дала себе обет не есть по их указке. Видимо мой организм воспринял все это через чур серьезно. Нет, дорогой, мне нужно есть. Иначе мне будет совсем плохо.
У меня и так уже практически невыносимо болели мышцы, меня тошнило, временами я начинала задыхаться. Я понятия не имела, что со мной происходит, но почему-то знала, что если меня не выпустят, то дальше будет хуже.

Как ни странно, я оказалась права. Следующие несколько дней я провела в настоящем аду, который устроил мой же организм. Приступы паники и тошноты сменялись ужасными судорогами. Я практически не спала. Бетонные стены давили на меня, вонь из унитаза сводила с ума. Не проходило и дня что бы меня не вывернуло наизнанку. Я постепенно сходила с ума от боли и была уже согласна на все что угодно, только чтобы она прекратилась. Казалось, этому кошмару не будет конца.
Улучшения были постепенными. В начале я не замечала разницы, но в один прекрасный день проснулась и поняла, что выспалась. Меня не тошнило, организм начал усваивать еду, дыхание нормализовалось. Я стала почти такой же как и была до этого. Хотя нет, даже лучше. С глаз, как будто стянули пелену. Все стало ощущаться четче: запахи и цвета ярче, звуки громче. Меня словно разобрали на части, а потом собрали опять, уже новую. По-другому слышащую, обоняющую, осязающую.
Я была безумно рада опять почувствовать себя человеком. Но теперь вставала другая проблема. Мне необходимо было сбежать отсюда, из этой клетки, как можно быстрее. Не важно, куда, лишь бы подальше.
В голове моментально созрел план.
- Эй! – за несколько дней бессвязного мычания и стонов, я наконец произнесла целую тираду. – Вы, там! Мне надо принять душ! Или вы хотите, что бы я тут задохнулась от собственной вони?
Снаружи послышались звуки. Кто-то подошел к двери с той стороны.
- Эй вы там, мне нужно помыться поняли, вы?
- Да, как вы себя чувствуете? – послышался чей то грубый бас.
- Какая разница? Я грязная, отведите меня мыться, иначе я задохнусь.
- Хорошо, я узнаю, что можно сделать. – После небольшой паузы с сомнением ответил бас.
Отлично, все как нужно. Когда меня отведут в душ, я улучу момент и как-нибудь смоюсь от конвоя. Куда я побегу, конечно, не очень ясно, да и где я нахожусь, тоже непонятно. Однако, это мой единственный шанс.
Минут через двадцать за дверью вновь раздались шаги. Когда я услышала щелчок открываемого замка, сердце радостно заухало в груди, а по венам заструился адреналин. Вот оно! Неужели, все так просто. Я смиренно встала перед дверью, собравшись изображать послушную пленницу. Но как только дверь распахнулась, силовик, стоявший за ней, сразу же схватил меня за руки и хорошенько заломил их за спину. Предплечья пронзила резкая боль. Дура наивная, от этих людей просто так не сбежишь.
Силовик грубо поволок меня к лифту, загнал в кабину. Все это время я смотрела только в пол, разглядывая светло-серый кафель. Стоя в лифте с заломленными руками, я наконец, решилась поднять глаза.
Кабина лифта была просто огромна, наверно с две моих камеры размером. И в противоположном ее конце стоял мужчина. Ослепительно белая одежда, говорила о принадлежности к властной касте. Однако не она заставляла взгляд остановиться на нем. Его лицо: квадратный подбородок, резко очерченный рот, тонкий прямой нос и пронзительно синие глаза – все это казалось каким-то смутно знакомым. Он был похож на одного из тех, кого печатают на агитплакатах. Скорее всего, там то я его и видела. – Решила я.
Лицо его было искажено страшной гримасой: смесь ужаса и отвращения. Конечно, я бы и сама наверно так же отреагировала. Грязная, вонючая, усохшая до состояния скелета, я могла бы внушить ужас кому угодно. Накрыла новая волна жалости, заставляя новые потоки слез струиться полицу.
- Куда это вы ее? – Вдруг спросил, весьма повелительным тоном моего конвоира, мужчина в белом.
- К господину министру. – Силовик мерзко хмыкнул. – На смотрины.
Мужчина, видимо поборов свое отвращение, зачем-то подошел ближе.
- А заламывать ей руки так необходимо? Отпусти, пусть она хоть встанет нормально.
Силовик послушался его и я наконец смогла разогнуться. Я стояла напротив своего спасителя, пытаясь массировать еще болевшие предплечья. Внезапно он сам схватил меня за руку и стал разглядывать тыльную сторону ладони.
- Что это? – вдруг обратился он ко мне, тыча в глаза мою же ладонь.
- Моя рука. Ошарашенно ответила я, немного попятившись. Зря. Силовик опять сомкнул свои стальные клешни вокруг моей второй руки. На что мой собеседник лишь поморщившись махнул головой, показывая, что это лишнее.
- Я понимаю, что ладонь. Эти родинки, откуда они у тебя?
Ах вот о чем он. И правда, на моей ладони красовалось семь небольших родинок, образовывавших ковшик.
- Не знаю, с детства. Сколько себя помню, они были. – Начала лепетать я, отчего-то пристыженно глядя в пол. Видимо все дело было в его взгляде. Я не могла его выдержать, казалось, он был способен заглянуть прямо в мысли.
Услышав ответ, мой собеседник уже с грустью опустил голову и отошел.
Вытащив из лифта, силовик потянул меня к ближайшей железной двери. Куда делся другой мужчина, я не поняла, видимо просто поехал дальше.
Прижав меня к стенке, силовик прислонил ладонь к сенсору двери. Щелкнул замок и она распахнулась. Резким ударом конвоир отправил меня внутрь.
Комната в которой я оказалась практически ничем не отличалась от моей камеры. Единственным отличием было огромное зеркало во всю боковую стену. И еще, я была теперь не одна. В дальнем углу , скрючившись сидел какой-то ребенок. Нет, парень, еще совсем молодой, лет шестнадцать не больше, наверно, только после распределения. Когда-то светлые вьющиеся волосы теперь свалялись и висели сосульками. Он смотрел на меня затравленным взглядом голубых глаз, вздрагивая от каждого моего резкого движения. Я не задумываясь подошла поближе. Мне хотелось ему помочь, хотя я и не знала как.
- Эй, не бойся. Что ты тут делаешь? – Спросила я тихо, как будто боясь спугнуть.
Но он не ответил, лишь зыркнул на меня еще раз своими огромными глазищами и съежился, видимо желая слиться со стенкой. Этот малый явно не был настроен общаться.
- Ну что ж! – Опять нарушила молчания я. – Раз ты не намерен отвечать, значит будем сидеть молча.
Я села в метре от него, облокотившись спиной о стенку, и стала разглядывать себя в зеркале. Да, видок не очень. Щеки впали, грязь, комбинезон местами приобрел странный серо-коричневый цвет. Волосы превратились в один большой валенок.
- Меня зовут РассетРа, и я понятия не имею, что происходит. – Внезапно прохрипел парень. Очень тихо, но я его прекрасно услышала.
- А я Клэйр. – Я опять повернулась к нему и улыбнулась настолько доброжелательно, насколько вообще была способна, а он хоть и несмело, но улыбнулся в ответ.
Оказывается с ним произошло практически то же самое, что и со мной. Я ничего не пропустила тогда. Бозе Рот действительно под эгидой найти себе личного служащего устраивал на каждом заводе смотрины. И самыми «везучими», видимо, оказались мы с Кандидо. Эндорфина ему тоже не давали, однако таких ужасных мук, как я он почему-то не испытывал послеотмены.
- О, как мило, уже познакомились. – Вдруг не пойми откуда раздался визгливый голос Бозе Рота. Не узнать его было трудно. Мерзкий, как ногтями по стеклу.
Во мне опять начала вскипать ярость. Теперь уже мне было обидно не только за себя. Я начала оглядываться, пытаясь понять откуда идет звук. А воображение уже услужливо рисовало картины, как мои руки смыкаются на маленькой сальной шейке министра. Но внезапно комнатка наполнилась каким-то шипением и в воздухе появился запах больницы. Это был газ. Они решили нас усыпить.
- Рассет, газ! – Выкрикнула я, тут же закрыв себе нос рукой. Но было уже поздно. Стены вокруг начали кружиться, а затем настала темнота.
Из темноты вырвала ужасная боль в спине. Меня окружала трава. Настоящая, зеленая трава росла со всех сторон, рядом лежал мой собрат по несчастью, над нами завис электролет, из открытой двери которого всовывался очередной силовик. Он кинул мне какую – то черную сумку и начал закрывать дверь.
- Стойте! Стойте! – закричала я. – Не оставляйте нас, что нам тут делать?
- Просто живите. – Ответил он и удалился вглубь машины.

---

Глава1.

Я лежала на полу в небольшой комнатушке, бетонном мешке без окон. Холодно, где-то мерно капала вода. Пахло сыростью и туалетом. Единственный источник света -доживающая свой век, тусклая лампочка под потолком.

Понятия не имею, почему я здесь находилась, и как долго. У меня уже ломило мышцы, и я начинала задыхаться. А это значило, что я не принимала «Эндорфин» где-то около суток.

Я закрыла глаза и попыталась вспомнить события предыдущего дня, надеясь понять, зачем я здесь.


Утро прошло как обычно, я проснулась, приняла порцию «Эндорфина» и отправилась на работу. На улице села в челнок до завода. Всю дорогу смотрела новости. Расширение производства, универсальное лекарство, достижения президента- в общем, как всегда. Я лениво пробегала глазами по всплывающим на экране словам. Все это ко мне напрямую никак не относилось, а значит, абсолютно не интересовало. У меня же все хорошо. Утренний «Эндорфин» разливался по венам, и приятное чувство спокойствия обволакивало, как пуховое одеяло. Но всего лишь одно слово в новостной ленте мигом развеяло всю прелесть момента. В самом конце новостного блока всплыл, напечатанный мелким шрифтом заголовок:

«Дефективные в лесах под Джаннатом».

«Дефективные» - мое сознание буквально приросло к этим одиннадцати буквам. Так называли людей, которые сами отказались от «Эндорфина». Нам с детства рассказывали про них. Показывали документальные фильмы. Они отвергали помощь общества и сбегали в леса, жили в вырытых ими же норах, пили неочищенную воду, ели, что придется. В таких условиях эти люди, обычно, умирали где-то через год после проявления дефекта. Мне же они вовсе людьми не казались. Это скорее чудовища, огромные, грязные микробы, угрожающие одним своим существованием моему прекрасному миру.

От одной только мысли меня начинало тошнить. Слава богу, силовики в этот раз их всех уничтожили. По заслугам, нечего расшатывать мою страну.

Приехала на завод. Привычный стрекот конвейера, писк приборов, коллеги перекидываются короткими фразами - родная обстановка успокоила меня. Место дефектных в моей голове, заняли микросхемы. Десятки, нет сотни микроскопических деталей будущих ракет, пролетали мимо. А я лишь следила за тем, чтобы среди них не было брака. Привычная, монотонная работа почти позволила мне забыться, но вдруг все вокруг откоючилось. Наставшая тишина, буквально ощущалась кожей. Я подняла глаза от конвейера: на лицах окружающих читалось недоумение. Что происходит, не знала ни я, ни, видимо, мои сослуживцы.

Тишину взорвал звук из давно отключенных сигнальных колонок. Затем заработала давно не использовавшаяся телестена, и на ней появилось огромное лицо нашего президента, Ниро Шварца. Под звуки гимна Глории он выступил с очередным обращением к стране, а потом заговорил конкретно про мою касту - военных. Долго что-то рассказывал про новинки вооружения и перераспределение бюджетов, а затем, сделав весьма значительную паузу, вдруг объявил об отставке министра обороны. Новым министром он назначил некого Бозе Рота, который раньше заведовал ресурсами вокруг Жанната. Я не понимала, что происходит, почему обычный выпуск новостей показывают на заводе, по давно не используемой телестене, но все рано продолжалана нее оторопело таращиться.

Вслед за президентом на стене показали, видимо, того самого нового министра. Это был невзрачный мужичек, лет пятидесяти на вид. Осанка поражала, какой-то неестественной зажатостью, казалось, он содержал в себе что-то важное, как сосуд, и с каждым движением боялся это важное расплескать. А еще запомнились его глаза, темные, как тараканы, да и шныряли они из стороны в сторону абсолютно по тараканьи.

Мужичек начал что-то вещать о необходимости проверок и реорганизаций, повышении престижа касты, ликвидациях, депривациях, реализациях и еще много о чем.

Поняв, что ничего интересного я конкретно для себя не услышу, подошла поближе к выходу, надеясь при случае, незаметно улизнуть. Больше всего сейчас хотелось принять еще пару таблеток «Эндорфина» и завалиться в кровать. Но, когда я была уже практически у выхода, дверь вдруг распахнулась. От испуга я буквально примерзла к месту. В зал цеха один за другим зашли пять практически одинаковых на вид силовиков. Огромные, краснолицые, они оттолкнули стоявших рядом со входом рабочих, и выстроились полукругом. В след за ними, вальяжной, хозяйской походкой вошел низенький мужчина, в котором я с ужасом узнала того самого нового министра. К ним на встречу выбежала моя начальница Салисса и увела всю компанию куда-то прочь.

Ровно в час. Как обычно прозвучал сигнал, означавший обед. Мы суетливо выстроились в нестройную очередь за порцией «Эндорфина» и миской питательной смеси. Но видимо, сегодняшний день, решил побить все рекорды необычности.

Не прошло и минуты, как мимо меня с округленными глазами пронеслась начальница, впрочем через минуту она промчалась обратно, ведя за собой куда-то пару крепких ребят из моего отдела. Вид у нее был еще более странный, чем действия: волосы всклокочены, взгляд переполнен не то страхом, не то благоговейным трепетом. «Никогда ее такой не видела, и судя по всему она, наконец, сошла с ума.» – Тогда еще подумала я.

К сожалению, я ошиблась. Когда я узнала, что будет происходить после обеда, все действия Салиссы вдруг стали для меня безумно логичными

Оказалось, оглядев свои владения, в виде нашего скромного предприятия, новый министр вдруг решил собрать всех сотрудников в огромном концертном зале и познакомиться с ними лично. Ходили слухи, что возможно сегодня он даже возьмет кого-нибудь к себе на личную службу.

Концертный зал был изрядно подпорчен временем: с потолка угрржающе свисала штукатурка, окна были когда-то наспех забиты досками, и работягам пришлось теперь таскать здоровые прожекторы, чтобы в помещении был не совсем кромешный мрак.

Вообще, концертный зал достался нашему заводу как нагрузка к самому зданию. Оно, видать, было совершенно древнее еще со времен «до Эндорфина». Говорят, там и правда проходили концерты. Я как-то еще в школе тренеров видела запись одного такого: ряженые разного цвета одежды, люди бегали по сцене произносили нелепые монологи, размахивали руками, дергались. Говорят, до введения лекарства, людям это нелепое действо нравилось. Мне лично, в это не очень вериться.

Наконец, на сцене показался и виновник всей суматохи. Сияя белизной костюма, в зале показался Бозе Рот. Я как-то умудрилась усесться на первый ряд, поэтому разглядеть министра могла в подробностях. Роста он оказался, и взаправду, невысокого, а в остальном ничем от своей телеверсии не отличался. Та же осанка, те же глаза.

Речь его была короткой и ничего нового или сколь-нибудь важного для нашего предприятия в себе не содержала. Во время своего выступления, он больно уж мерзко шарил взглядом по первым рядам. От его тараканьего взгляда захотелось скорчиться до размеров мыши и сбежать из зала вон.

Когда все, наконец, закончилось, и я спокойно шла на свое рабочее место, ко мне, вдруг подлетела Салисса все с теми же выпученными глазами.

-Так, ты! – Обратилось она ко мне, указывая своим тоненьким, кривоватым пальчиком. – А ну быстро в мой кабинет.

Судорожно соображая, чем же могла провиниться, я спокойно поволоклась за ней.

Войдя в кабинет, я на секунду оторопела. Никогда не могла представить, что ее кабинет, эта жалкая комнатушка, может вместить в себя одновременно столько посетителей: Бозе Рота, пятерых его охранников-силовиков, саму Салиссу, естественно, ну и меня.

Первым заговорил Бозе Рот, при том так, как будто меня пробил временный паралич слуховых нервов.

- Так, судя по всему она тут прям с шестнадцати, сразу после распределения сюда попала. – Начал он разглядывая проекцию моей инфокарточки на стене. - А что вы скажете как ее начальник?

Салисса немного помялась, но все же отрапортовала.

- Все верно. Она работает как контролер в отделе микросхем. Никогда прием препарата на работе не пропускала, характеристика в целом положительная.

- Так, значит ей сейчас двадцать, Хм молода. А со здоровьем на работе проблем не было?

- Нет, все отлично, насколько я знаю.

Бозе Рот задал новый вопрос относительно моей биографии, а затем еще один и еще. А Силисса с рвением только распределенного силовика выпаливала ответы.

Я же, не понимая, что здесь вообще происходит, тупо уставилась на изображение себя же, отраженное теперь на стене напротив.

На меня смотрела худощавая, бледная девушка с темно-русыми волосами, местами отливавшими зеленцой. Да, до девушек с агитплакатов я явно не дотягивала, но и совсем к страшилищам себя, однако, отнести не могла. А что-то в этом есть, эдакая скромная безликость.

Я даже не заметила тот момент, когда все в комнате вдруг замолчали и обратили свои взоры на меня.

- Ты согласна? – Наконец, обратилась ко мне Салисса. За ее спиной мельтешил Бозе Рот, нервно перебирая пальцами.

«Согласна на что?» - было спросила я, но вовремя одумалась. Слишком большая шишка сейчас ждала от меня ответа, что бы лишний раз переспрашивать. У меня в голове всплыли слухи, про службу лично у министра. Ну конечно, как я сразу все не поняла.

- Да, конечно. – Радостно ответила я.

Видимо ответ был неправильный, или вопрос не тот, который я предполагала. Но именно после ответа, меня бесцеремонно скрутили силовики, и я оказалась там, где оказалась. В мерзкой комнатушке, без еды и «Эндорфина».



Преодолевая боль в руках, я села и огляделась. Комнатушка была абсолютно пустая. С трех сторон меня окружала абсолютно ровная бетонная поверхность. Место же четвертой стены занимала огромная металлическая дверь, с крохотным окошком внизу. Сейчас оно было плотно закрыто. В дальнем, на сколько это вообще возможно при таких габаритах, углу возвышалось что-то вроде унитаза. Вот откуда этот мерзкий запах. Я непроизвольно поморщилась.

Встав на четвереньки, я тихо подползла поближе к двери, и приложила к ней ухо. Поверхность была шершавая и прохладная.

Откуда-то издали доносились шаги.

-Эй, вы там! – Я попыталась крикнуть осипшим голосом.

Но мне никто не ответил, а до того еле слышные звуки шагов теперь исчезли вовсе.

Накатившее чувство беспомощности придавило к полу. Я перестала сопротивляться силе притяжения, и сползла вниз. Наверно, еще вчера я бы сочла унизительным спать на полу, но теперь, мне казалось, что все силы из меня кто-то высосал, и я попросту не могла сопротивляться накрывающей дремоте.

К ужасной действительности меня вернул противный лязг металла, раздавшийся прямо над ухом. Я обернулась к двери. Прямо под ней стояла миска с питательной смесью. А маленькое окошко внизу было открыто. Я, как ошалевшая, бросилась к нему и попыталась высунуть руку. Зря. Кто-то снаружи больно ударил по ней, закрывая створки. Я издала какой-то нечеловеческий звук, а из глаз хлынули слезы. Такой боли я еще ни разу в жизни не испытывала. Но в то же самое время. Боль словно разбудила меня. И я, что было сил, начала колотить еще не отошедшей от удара рукой по двери.

- Эй, вы! – Кричала я чужим голосом. – Выпустите меня! Я знаю, что вы меня слышите. Где мой эндорфин!? Я вам не дефектый выродок, что бы меня тут держать!

Внутри все клокотало от какой-то нечеловеческой злобы. Она разрывала меня, желая вырваться наружу. Я колотила и колотила по двери онемевшими руками до тех пор, пока окошко внизу вновь не открылось.

В небольшом проеме я увидела грубые мужские ботинки и ни серой штанины. Я опять опустилась к полу, пытаясь высунуть голову наружу, но вдруг вспомнила, что произошло с рукой в прошлый раз, и немного отстранилась.

- Мой тебе совет, не кричи, это бесполезно. – Вдруг раздался бас моего надзирателя.

Ярость внутри опять начала рваться на свободу.

- Хочу и буду! И за кого вы вообще меня принимаете? Я вам не выродок, мне нужен «Эндорфин». – Слова и ругательства лились из мня потоком. Но надзиратель лишь деликатно молчал. Дождавшись, когда я успокоюсь, он лишь прочистил горло и тихо толкнул створку окошка.

- Не шуми тут больше, «Эндорфина» тебе не положено. – Сказал он на прощание и закрыл окошко на засов.